— Ну что, в отель?

— Да, едем.

В пути великий гладиатор тоже все молчал как кирпич, зато Аркадий Львович вел легкую светскую беседу, причем не просто болтал без умолку о пустяках, а именно как светский человек разговаривал ненавязчиво, любезно и разумно, элегантно формируя фразы… Довезли мы их до «России», этот район города — примерно середина длинного проспекта Октября — и мне был не знаком, и хотя вида москвичам я не подавал, но смотрел с интересом. Здесь, в отличие от южной Уфы, был уже чисто советский город, планомерно выстроенный на пустом месте, длинные и широкие пространства, в которых тоже была какая-то своя неповторимая харизма.

Здание гостиницы «Россия» оказалось стандартным — такие массово лепили в наших городах в 60–70 годы. Я, разумеется, проследил, чтобы гостей заселили чин по чину, в «люксы», которые наверняка оплачивали организаторы… а впрочем, меня это не колыхало.

— Благодарим вас! — Аркадий Львович с чувством пожал мне руку за двоих, поскольку Бомбер так и смотрел сквозь меня, словно я был тут призрак. Подхватив баулы, они пошли по коридору, сопровождаемые коридорным в униформе.

…на обратном пути Ильдар долго балаболил о надменности москвичей:

—…пупы Земли! Как будто все им должны!..

— Это точно, — усмехнулся я.

— Надулся, блин, как мочевой пузырь, еще чуть-чуть, и лопнет!.. — и так почти до самого офиса.

Шеф нас ждал, хотя рабочий день кончился — похоже, он действительно придавал большое значение появлению москвичей. Алины же не было, похоже, она ушла раньше. Мы отчитались о том, что все нормально, шеф явно был доволен и отпустил нас.

На «семерке» я быстро домчался до квартиры, слегка перекусил, позвонил Алине. Она мгновенно взяла трубку, словно ждала моего звонка — это мне, конечно, польстило.

— Да?..

— Просили перезвонить, сударыня?

— Ах, надо же, какое тонкое обращение!..

Так мы немного пошутили, попаясничали, быстро договорились о встрече. Я предложил подъехать к ней на машине, но опять же она отказалась, сказав, что придет сама.

…Когда раздался звонок в дверь, я ощутил редкостный подъем во всем организме, распахнул дверь, сияющая Алина — на сей раз в элегантном джинсовом костюмчике — так и впорхнула в квартиру, мы обнялись, подкрепив объятия долгим горячим поцелуем. А когда разомкнули губы, она шепнула мне в ухо:

— Я уже вся горю…

— В каком месте горит? — сострил я.

— В разных…

Спустя час мы дремали в объятиях друг друга, девушка пристроила голову на моем плече, сладко посапывала носом, время от времени я чувствовал ее нежные поцелуи… Я и сам на несколько секунд как будто провалился в сон, но встрепенулся.

— Слушай… — проговорил я тихонько.

— Да?..

— Ты ведь давно работаешь у шефа? Ну, в этой фирме, то есть?

И почувствовал, как она изменилась. Физически напряглась.

— А что? Тебя интересую я или шеф?

— Конечно, ты, — сообразил ответить я. — Но вообще меня интересует много чего на этом свете.

Она помолчала. Когда заговорила, я уловил в голосе отчужденность:

— Сережа, зачем ходить вокруг да около? Ты хочешь узнать, спала ли я с ним? Была ли его любовницей?..

Честно говоря, я не собирался этого узнавать. Предвидел, что такого разговора не избежать, но сама по себе тема была не главной. Все-таки мне хотелось узнать побольше о личности Вадима Антоновича. С тем, чтобы выстраивать прогнозы. За язык я ее не тянул. Но если уж на то дело пошло…

Видимо, я промолчал дольше, чем надо в таком разговоре, и она сказала сухо:

— Да. Была. Зачем я пошла на это?.. Ну, очень просто, ради женской карьеры.

— Он не женат? — спросил я деловито, как бы подчеркивая то, что между нами складываются рабоче-союзнические отношения, без ненужной романтики.

— А его как-то и не поймешь, — живо откликнулась она примерно в том же тоне. — Вообще молодец: так умеет дело поставить, что не выпытаешь ничего. Школа жизни!.. Если честно, у меня была мысль насчет замужества…

— Любовь?

— Я тебя умоляю! Любви на этом свете либо совсем нет, либо мимо меня все где-то ходит.

— Второе ближе к истине.

— Пусть так, — легко согласилась она. — Ну раз у нас с тобой такой открытый честный разговор… Скажу так: я решила — ну, если не замуж, то отжать надо по максимуму. Да, надо сказать, что подарки он делать умеет, в женской психологии разбирается. А где-то с месяц назад, может, больше, чувствую, что-то изменилось.

— Завел себе кого-то?

— Вот я тоже так думаю, только подтверждений никаких нет.

— А ты можешь выяснить?

— А зачем? — засмеялась она. — Мне оно надо?.. Я от него что получила, то получила, довольна, претензий к нему нет. Если хочет там с кем-то, то пусть. Это уж не моя забота.

— Хм, — сказал я. — Извини… а зачем тогда тебе я? Здесь какой расчет?

Она приподняла голову, я увидел ее глаза совсем рядом, только сейчас заметил, что они немного разные: один — светло-карий, другой — вроде бы тоже карий, но с зеленым оттенком.

— Дурачок, — ласково сказала она. — Какой расчет? Никакого расчета. Ты мне нравишься, вот и все. Кстати! А ты не думал, что я уже беременная от тебя?

Это мне было как обухом по башке. Не знаю, какова была моя рожа в этот миг, но она чуть не лопнула от смеха:

— Сережа! Тебе зеркало дать⁈

Тут я не выдержал, тоже рассмеялся. Она обхватила меня, стала целовать, приговаривая:

— Ну почему все мужики такие дураки⁈

— Насчет всех не знаю, а я умный…

Ну, тут все закончилось опять соитием с Алиниными сладостными воплями на несколько этажей — она себя в чувствах не стесняла, и я начал думать, что соседи скоро начнут жаловаться: это кто ж такой здесь поселился у нас, и что там у него творится⁈ Но удержаться, конечно, не мог.

На сей раз мы долго не могли расстаться, переполненные нежностью, она причитала, что мама с ума сойдет… но отлипнуть от меня не могла. Потом с увлечением пустилась рассуждать о том, что вот забеременеет, родит, будет сама дите воспитывать, а весь остальной мир пусть идет на хрен… Наконец, уже в двенадцатом часу ночи я, конечно, отвез ее домой, предоставив возможность разбираться с мамой, а сам поскорее помчался обратно, немного ругая себя, так как соображал, что к завтрашней тренировке буду готов не очень.

В общем, так оно и вышло. Конечно, я не подал вида, но было тяжеловато. Юра как обычно потребовал спарринга, а он, черт этакий, с каждым днем прогрессировал, и мне вновь пришлось тяжко, и отбиваясь от него, и хватая пудовые удары сквозь перчатки, ощущая в башке космический гул, я ругал себя последними словами и давал страшные клятвы, что до состязаний половую жизнь надо прекратить, Алине объяснить, она баба вроде неглупая, поймет.

Ну, как-то это все закончилось, я посмотрел на часы — ага, скоро ждать шефа, приезжих, будем репетировать завтрашнюю пресс-конференцию. Я ощутил лихой драйв: ну сделаем спектакль, Станиславский с Немировичем в гробах перевернутся, захотят встать, посмотреть…

Не успел я так подумать, как в спортзал вбежал один из самых юных пацанов, тренирующихся в секции:

— Идут! Братва, приехали!..

Глава 21

Процессию возглавил сам босс — вроде бы я этого ожидал, но все равно было как-то внезапно, такая колоритная фигура здесь в спортзале!.. Очень занятно. Он обернулся, громко сказал:

— Прошу! — и даже сделал рукой приглашающий жест.

В зал стали входить бойцы…

Первое впечатление — если не самое верное, то очень интересное, характерное, его никогда не стоит забывать. Вот какое самое первое впечатление у меня было от Степаныча, Танка, Лиды, Алины?.. Ну, в общем, оно и стало рамками дальнейших отношений, все верно. Шеф?.. Ну, шеф — особая статья, часть его деятельности в том и состоит, чтобы производить сильные впечатления, можно даже более пафосно сказать — производить смыслы… Он, безусловно, это сознавал.

Он и сейчас в какой-то мере произвел смысл — ребята рты разинули, увидав мощную фигуру в вишневом пиджаке, идеально отглаженных черных брюках, черных лакированных штиблетах. Ну, и не будем забывать, что несмотря на страсть к внешним эффектам, босс имел несомненный художественный вкус, в образе его крикливость неожиданно сочеталась с утонченностью, элегантностью, гармонией. Сорочка, галстук, брошь в лацкане, рубиновый перстень — все это четко работало в сумме, причем